На сегодняшний день в Западной Сибири наблюдается тенденция к ухудшению структуры и качества разведанных запасов стратегических и дефицитных видов полезных ископаемых. Эксперты связыва-ют этот фактор с уменьшением нефтедобычи.
О геологических изучениях в регионе, об их значении для развития Тюменской области «Агентству нефтегазовой информации» рассказал доктор геолого-минералогических наук, член-корреспондент РАН, заслуженный геолог РФ Аркадий Курчиков.
– За последние 10 лет добыча нефти в Западной Сибири сократилась на 10%. Причиной этого, по мнению экспертов, является обводненность месторождений. Согласны ли Вы с их мнением?
– То, что нефтедобыча сократилась всего лишь на 10% это действительно с одной стороны плохо, а с другой – хорошо, что нефтяники сумели остановиться только на этой цифре.
Я вижу основную причину падения совсем не в обводненности, а в том, что не вводятся в разработку в нужном объеме новые месторождения.
Сложившаяся ситуация имеет большую предысторию. Поисково-разведочные работы в тех объемах, которые проводил Советский Союз, было достаточно для воспроизводства запасов. В настоящее время бурение скважин за счет федерального бюджета на нераспределенном фонде недр практиче-ски прекратилось. Нет прироста запасов, нет новых месторождений и, соответственно, фиксируется падение нефтедобычи.
В любом случае данные, которые мы имеем – это открытые запасы. А есть потенциальные прогнози-руемые ресурсы и для того чтобы их превратить в разведанные, нужно просто бурить. Компании имеют право на данные работы только на своих лицензионных участках.
Если принципиально не изменится позиция государства и оно продолжит безучастие, то тенденция снижения добычи продолжится. В любом случае можно констатировать факт, что Западная Сибирь все равно останется самым мощным нефтегазовым комплексом в стране.
– За последние 30 лет на территории Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции (НГП) в отло-жениях Батского яруса открыто более 500 новых залежей. Можно ли утверждать, что тюменские гео-логи изучили и предоставили необходимый объем геотермических данных для развития нефтегазо-вой отрасли?
– В начале 60-ых годов разработали первые, а позже уже масштабные исследования геотемператур-ного поля. Тогда появилась четкая убежденность в следующем – температура поля меняется доста-точно плавно, поскольку имеет глубинное происхождение. Отдельные участки зоны формирования залежей нефти и газа, которые находятся либо в активных зонах, где есть более высокие температу-ры, либо за счет того, что там возможна вертикальная миграция углеводородов, возникает также по-вышенная температура и давление.
Это догма, которая изначально активно развивалась в Западной Сибири нашими исследованиями. Была получена, может быть, самая представительная картина в мире. На этой территории сделано более 7 тыс. определений теплового потока. Такой объем информации был получен благодаря тому, что у Главтюменьгеологии и Министерства геологии России в свое время, были очень четкие жесткие требования по проведению исследовании на поисково-разведочных скважинах.
Выяснилось следующее – на самом деле поле весьма дифференцированно и далеко не всегда зале-жи нефти и газа находятся в зонах положительных аномалий. Больше можно говорить о том, что за-лежи нефти и газа находятся в градиентных зонах.
В 80-е годы исследования температурного поля были весьма востребованы, мы делали достаточно много рекомендаций и по определению возможных местоположений залежей и по их фазовому со-ставу.
Эти исследования всегда интересны на начальных стадиях изучения территории. Когда нефтегазо-носные бассейны в целом изучены, нефтяники на своих лицензионных участках больше доверяют геофизическим методам, когда четко выделяются возможные ловушки, которые проверяются бурени-ем, а уж есть ли там нефть, это вопрос удачи. Поэтому большой вклад в геотермические исследова-ния был внесен давно, еще при СССР. Сейчас мы практически не получаем новой информации по слабо изученным частям Западной Сибири, и соответственно, часть исследований температурного поля, к большому сожалению, мало востребована.
– По какой причине пробы сейчас не анализируются в необходимом объеме?
– Их просто нет. Нефтяники работают в пределах своих участков, где они пробурили достаточное ко-личество поисково-разведочных скважин и все более-менее им известно. Речь идет о необходимости проведения геометрической детализации, 2D и 3D сейсмики. Этот вопрос сейчас бурно обсуждается.
А когда территория уже изучена, то нужна другая детальность исследования. Если взять, к примеру, промысловое бурение, оно идет по какой-то сетке, которая может быть на 600 м или еще крупнее. Если экспериментально при таком способе бурения замерить температуру до нескольких градусов, эти исследования результата не дадут.
Другое дело, когда говорим о новых территориях, где мы оцениваем расстояние скважин друг от дру-га, градиентные зоны и сравниваем их. Также есть здесь строение нефтегазоносных горизонтов, по которым мы можем делать рекомендации. По поводу деталей – найти кусочек залежи, который про-пустили, то это очень трудоемко, это задача другого уровня.
Также есть такой метод прогноза залежей нефти по результатам поверхностных съемочных работ. Они бывают химические, биологические, геофизические (в т.ч. термические). Проводится они по не глубоким скважинам по 2-10 м, которые лучше ложатся на сетки. Это происходит на достаточно лег-коизучаемых территориях. По тем не химическим и термическим аномалиям поверхности мы можем говорить о перспективах обнаружения залежей на каких-то локальных участках.
– Что изменилось в изучении нефтегазоносных бассейнов?
– В Советское время существовали разные стадии изучения нефтегазоносных бассейнов. Их разде-ляли зоны ответственности геологии и геологической службы. Последние взяли региональное изуче-ние. Были опорные и параметрические скважины, на которых для оценки строения осадочного бас-сейна делали сейсмические крупные профиля и выделялись положительные структуры.
И если Главтюменьгеология последние годы бурила более 1 тыс. скважин, то информация по Запад-ной Сибири пополнялась на 1 тыс. новых точек. Это была необходимая составляющая их работы.
Теперь же этих скважин бурятся очень мало. Нефтяники уже заранее знают, где есть нефтяной пласт, их остальная часть не интересует. Для них главное – вскрытие этого горизонта. К примеру, геологи всегда брали образцы горной породы практически по всему разрезу или, по крайней мере, по его ин-тересным частям. Нефтяники керн отбирают только из продуктивного горизонта. Поэтому и задачи перед ними стоят другие.
Сейчас данная информация не пополняется. Нефтяники очень мало бурят поисково-разведочных скважин. Раньше информация поступала в фонды единой государственной базы данных, их было легко обработать, сейчас всю информацию нефтяники хранят у себя.
Конечно, иногда доступ к этим данным мы получаем, проводим какие-то работы для них, но это не в общей системе. Есть необходимость, чтобы вся информация была в открытом доступе. Этот вопрос уже обсуждают последние 20-30 лет, но видимо в ближайшее время он так и не будет решен и дан-ная информация просто не будет пополняться в том объеме, в котором хотелось бы.
– Расскажите подробнее о периоде, когда геологические работы оплачивались государством?
– В конце 90-х начале 2000-х годов из 100% налогов нефтяников 10% шло на финансирование работ по восполнению ресурсной базы. В свою очередь, эти 10% распределялись между Министерством природных ресурсов, субъектами федераций и нефтяными компаниями.
Но в какой-то момент эти деньги субъектам Федерации перестали давать и, соответственно, у них пропала возможность финансировать геологоразведочные работы. И это печально. Например, чудо 21 века – Уватский проект – состоялся во многом от того, что у администрации Тюменской области была возможность финансировать определенные поисково-разведочные работы, а значит и пред-метно убеждать инвесторов приобретать лицензионные участки и проводить здесь работы в полном объеме. Устойчивая добыча здесь более 10 млн. т в год в последние годы и планы по наращиванию ее в будущем, яркое подтверждение правильности ранее существовавшего подхода. Громадная за-слуга в разворачивании этих работ экс-губернатора Тюменской области Сергея Собянина и директо-ра департамента недропользования и экологии Тюменской области Сергея Прозорова.
– Как Министерство природных ресурсов курирует взаимодействие центров?
– Раз в пять лет Министерство природных ресурсов проводит переоценку по запасам, анализируя ин-формацию, которая находится внутри структур центров. Каждая структура передает данные для под-счета. По идее, каждые пять лет мы должны понимать, какое количество у нас в наличии потенциаль-ных, открытых, разведанных, извлеченных ресурсов.
Если бы данная информация была бы открыта как в советское время, она была бы более точна, а сейчас недостаточно объективна, оценка слегка меняет данные, которые были получены несколько лет назад.
– История геологоразведки и современный мир. Стремится ли современная молодежь к постижению новых знаний?
– В Западной Сибири было три личности – Юрий Эрвье, Фарман Салманов, Иван Нестеров. Благодаря их энергии, территория Тюменской области так быстро и так значимо проявила себя. Других титанов больше не осталось. К сожалению, их эпоха, титанов последнего фронта, закончилась.
Знаете, в книге Островского “Как закалялась сталь” Павел Корчагин говорил: “После нас будут другие поколения, они будут вторыми, третьими, четвертыми”, а то, что довелось нашему поколению, это уникальный случай. Я часто об этом говорю студентам при выступлении на конференциях молодых специалистов.
Пришло их время, страна ждет открытий и новых разработок. (Агентство нефтегазовой информа-ции/Энергетика Украины и мира)