Страны – участницы ОПЕК+ нашли компромисс и продлили сделку, на что биржа моментально отреагировала ростом цен на нефть под $50 за баррель. Вместо планируемого повышения добычи на 1,9 млн. б/с повысили всего на 500000 б/с в январе с возможностью дальнейшего повышения добычи на тот же объем в следующем месяце по результатам совместного мониторинга. Можно ли это считать компромиссом?
Компромисса не видно, но он есть. Сыр-бор (информационные вбросы о возможном срыве сделки и биржевая игра на понижение цен в коротком периоде) развернулся после закулисного требования-ультиматума Саудовской Аравии о повышении объема сокращения добычи в рамках сделки еще на 2 млн. б/с (с 7,7 до 9,7 млн. б/с) в декабре 2020 и распространении этого объема сокращений на I квартал 2021. Фактически Эр-Рияд пытался провернуть ту схему, которая сработала, когда Россию буквально силком загнали в формат сделки ОПЕК+. Тогда тоже был ультиматум cаудитов, отказ России идти на сделку на чужих условиях, резкая игра Эр-Рияда в демпинг, обвал цен и щелчок кнута из Вашингтона.
Тогда Дональд Трамп в телефонном разговоре пригрозил наследному принцу Саудовской Аравии Бен Сальману выводом американских войск, после чего cаудиты согласились на сделку в компромиссном варианте и даже приняли на себя дополнительные (выше квот в рамках сделки) сокращения добычи в 1 млн. б/с.
На этот раз ничего подобного не потребовалось. Оказалось, что достаточно жесткой позиции России и телефонных переговоров Владимира Путина с Бен Сальманом. После переговоров стало понятно, что сделке быть, но ее условия мы узнали только сейчас. Сама сделка, конечно, ширма для переконфигурации мирового энергорынка, незаметной стороннему наблюдателю. Однако если взглянуть на динамику экспортных потоков, многое становится ясно.
За последние два года экспорт американской нефти в Азию вырос на 43% (2018 – 274 млн. баррелей; 2019 – 388,4 млн.; 11 месяцев 2020 – 399,1 млн.). Любопытно, что экспорт США в Китай вырос в 3,3 раза по отношению к прошлому году.
В январе 2020 Вашингтон и Пекин подписали промежуточное торгово-экономическое соглашение, согласно которому Китай обязался увеличить закупки СПГ, нефти, нефтепродуктов и угля в 2020-2021 на $52,4 млрд., в том числе на $25,3 млрд. в 2020 в рамках первой фазы. Экспансия американских углеводородов на рынок КНР вполне закономерна. Китайская экономика восстанавливается после эпидемии коронавируса быстрее, чем ожидалось. Это способствует появлению дополнительного спроса на нефть. Растут поставки американской нефти и на европейском направлении. По итогам 11 месяцев 2020 объемы поставок туда американской нефти составили 369,6 млн. баррелей, что на 3,1% больше поставок за полный 2019 (358,6 млн. баррелей) и на 85,5% больше, чем за весь 2018 год (199,3 млн. баррелей). В целом в нынешнем году ожидается увеличение поставок американской нефти в АТР и Европу на уровне около 10% к 2019.
Неудивительно, что растут и объемы производства в Соединенных Штатах, которые в этом году уверенно удерживают лидерство в мировой добыче нефти. Если в мае в США добывалось 10 млн. б/с, то по итогам сентября этот показатель составил 11,25 млн. б/с.
При этом внутренний спрос на нефть и нефтепродукты в Америке по понятным причинам (пандемия и резкое сокращение перевозок) съеживается, и единственным спасением для пионеров второй сланцевой революции становится стремительный захват мировых рынков и стратегия сдерживания конкурентов с помощью ОПЕК+.
На наших глазах кардинально меняется энергетический ландшафт мира, в котором принципиальны два нюанса. Первый – Саудовская Аравия неспособна к самостоятельной игре на мировом рынке, она энергетический агент США с момента заключения 14 февраля 1945 г. “пакта Куинси” (эксклюзивные права США на нефть Эр-Рияда в обмен на военные и политические гарантии, акт был подтвержден в период президентства Рейгана). Второй – игра идет с нулевой суммой, речь не о росте рынка, а о его переделе в пользу конкретных игроков.
Из второстепенных, но важных нюансов надо отметить тот факт, что сделка ОПЕК+ ограничивает не экспорт, а добычу. У саудитов тут изначальное преимущество перед Россией, потому что внутренний рынок Саудовской Аравии меньше (1,5-2 млн. б/с), а возможности роста экспорта при равном сокращении добычи выше. Россия не может жертвовать внутренним потреблением (5 млн. б/с) в угоду экспорту.
Изначально, после первичной сделки, по соотношению добыча – экспорт выигрыш Эр-Рияда у Москвы в объемах поставок сырья на мировой рынок составил двукратную величину. Равные в рамках сделки ОПЕК+ обязательства России и Саудовской Аравии по сокращению добычу на 2,5 млн. б/с в пересчете к внутреннему потреблению выглядят как абсолютно неравные.
2,5 млн. б/с составляет всего 27% сокращений от объема, зафиксированного в сделке экспорта Саудовской Аравии. Те же 2,5 млн. б/с в российском варианте привели к сокращению экспорта на 48% (хвала переговорщикам России). У США в этом смысле ситуация еще более выгодная. Более половины общего падения потребления нефти в 1,7 млн. б/с приходится на Америку. Провал внутреннего рынка переработки и сбыта позволяет им в краткосрочной перспективе наращивать экспорт.
Саудиты под мелодию обвала рынка и необходимости дополнительных сокращений рвутся в нефтепереработку Китая и Индии. На конец года планируется закрытие сделки по приобретению Saudi Aramco 9% в НПЗ ZPC (восток Китая). Дело не в доле прямого участия, а в условиях сделки, по которым Saudi Aramco должна получить долгосрочный контракт на поставки сырья для НПЗ ZPC (480 000 б/с).
В Индии Saudi Aramco на аналогичных условиях прорабатывает покупку 20% нефтеперерабатывающего и нефтехимического бизнеса Reliance (контракт на 500 000 б/с). Дополнительно идут переговоры о совместном с ADNOC (ОАЭ) и индийскими компаниями строительстве НПЗ в штате Махарашта мощностью 60 млн. тонн в год.
Иными словами, идет захват рынков АТР и Европы со стороны США и Саудовской Аравии и вытеснение из этих регионов России. Рынок миролюбивые намерения идентифицирует как слабость, такова его природа. Но в данном случае речь не о рынке, а о политике, которая давно стала элементом бизнес-стратегии.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции. (Леонид Крутаков, Forbes Contributor, Forbes.kz/Энергетика Украины и мира)