Есть мнение, что война в Ираке была войной за нефть. Сырья в том Ираке начала XXI века точно было предостаточно, в отличие от химического оружия Саддама Хусейна.
Перед началом войны в 2003 г. нефтяная промышленность Ирака была полностью национализирована и закрыта для западных компаний, а уже через десять лет она была в значительной степени приватизирована, и в ней полностью доминировали иностранные гиганты. Кто выиграл, а кто проиграл в войне за иракскую нефть – в собственном материале Института развития технологий ТЭК (ИРТТЭК).
Страна, известная сегодня как Ирак, исторически известна как Месопотамия, что в переводе с греческого означает “земля между двумя реками”, Евфратом и Тигром. Эти реки берут начало в высокогорьях Анатолии на севере и сливаются, прежде чем впасть в Персидский залив.
Древние месопотамские цивилизации – шумерская, аккадская, ассирийская, вавилонская и халдейская – построили великие города и развили сельское хозяйство, письменность, математику и астрономию. Они же начали использовать для различных целей битум и нефть, которая поступала из многочисленных просачиваний, обнаруженных в Ираке.
Наличие нефти в Ираке не ускользнуло от внимания исследователей и геологов XIX века, которые составили карту структуры и стратиграфии гор и предгорий Загроса на богатом нефтью юго-востоке страны. Например, в своей статье 1879 г. австрийский геолог Эмиль Титце отмечал: “Рядом с Керкуком, Туз-Курматти и Кифри, одна из самых важных областей Старого Света ждет будущих исследований; когда-то эти районы, в настоящее время все еще слишком отдаленные, станут более доступными для европейского мастерства”.
По-настоящему доступными для Запада они станут уже в XXI веке.
Ирак перед войной: малоизученный и малодоступный
В 2003 г. только 17% из 74 разведанных месторождений нефти в Ираке были разработаны. Хотя серьезные иностранные инвестиции в иракскую нефть начались в далеком 1925 году. Тогда в страну пришли Royal Dutch/Shell, Anglo-Persian (ныне BP), ExxonMobil, Gulf и Standard. В 1920 было заключено соглашение между Францией и Великобританией, по которому британцам был предоставлен контроль над нефтяными запасами Ирака. Так продолжалось до тех пор, пока Ирак не национализировал весь нефтяной сектор в начале 1970-х годов.
К началу войны в 2003 году иракская нефтяная промышленность отчаянно нуждалась в модернизации. Доходы Ирака от экспорта нефти – легального и нелегального – составляли от $12 до $14 млрд.
Когда первые бомбы операции “Иракская Свобода” упали на Багдад, весь мир вместе с американскими солдатами искал химическое оружие Саддама Хусейна. Оружие так и не нашли, зато нефтяной рынок основательно “перелопатили”. И, когда ушли солдаты, разрабатывать залитую кровью иракскую землю пришли западные нефтяники.
После войны в Ираке крупнейшие нефтяные компании Запада, от ExxonMobil и Chevron до BP и Shell, открыли свои представительства в этой стране. Как и множество американских нефтесервисных компаний, например, Halliburton, техасская фирма, которой руководил Дик Чейни, прежде чем стать кандидатом на пост президента в 2000 г. Тогда он проиграл Джорджу Бушу.
Не упустил своего шанса и российский “ЛУКойл”, еще до войны получивший лицензию на освоение месторождения “Западная Курна-2”, одного из крупнейших в мире. В 2014 году началась его промышленная эксплуатация.
Критики войны США против Ирака Саддама Хусейна утверждали, что вторжение больше связано с нефтью, чем с любым другим фактором. Но сколько нефти действительно есть в Ираке?
От национализации к интернационализации
По доказанным запасам нефти страна занимает второе место в мире после Саудовской Аравии. Кроме того, у страны есть примерно 220 миллиардов баррелей вероятных и возможных ресурсов, по информации Министерства энергетики США.
После того, как началась война, в Ираке начался передел нефтяного сектора. По Конституции Ирака, принятой в 2005 году, нефть принадлежала всем иракцам, но не указывала, как должны распределяться природные богатства. В попытке решить этот вопрос в 2007 году был разработан Национальный закон об углеводородах. Однако он так и не смог разрешить споры между добывающими и не добывающими регионами.
Нефтяная промышленность Ирака продолжает функционировать в сложной структуре различных толкований Конституции и законов, существовавших до 2003 года. Добыча увеличилась, поскольку началась разработки существующих нефтяных месторождений вокруг Басры и Киркука через серию лицензионных договоров. При этом иностранные нефтяные компании по-прежнему нанимают мало иракцев, предпочитая использовать иностранных рабочих и частные военные компании для поддержания своего производства. А местные общины не видят выгоды от международного присутствия.
Иракская война завершилась 15 декабря 2011 года. Однако, когда казалось, что ситуация улучшилась, в страну пришел ИГИЛ, захватив Мосул, второй по величине город, а также другие города. Иракцы при поддержке вернувшихся вооруженных сил США и курдов в конечном итоге разгромили джихадистов, но многие районы, где происходили боевые действия, были снова разрушены, и их снова придется восстанавливать.
Помимо правовых проблем, в стране продолжаются межконфессиональные конфликты. В стране с населением 38 млн. человек, где сосредоточено 12% мировых разведанных запасов нефти, добыча увеличилась главным образом на южных месторождениях, поскольку разработке месторождений на севере страны все еще не может производиться в полном объеме из-за разногласий между Багдадом и Курдским региональным правительством (KRG).
Вопрос распределения доходов от нефти способствовал разжиганию нестабильности. Курдская зона на северо-востоке Ирака имеет собственное правительство, которое действует автономно от центрального правительства Ирака в Багдаде. Конфликт распространился на Турцию и Иран, которые поддерживают соперничающие политические фракции в KRG, но ни одна из них не хочет видеть независимых курдов в северном Ираке. Турция опасается, что иракский Курдистан может подстегнуть сепаратизм живущих в стране курдов. А Иран рассматривает Ирак, который, как и Иран, преимущественно шиитский, как часть своей сферы влияния.
Неопределенное настоящее и туманное будущее
Согласно последним данным S&P Global Platts, второй по величине производитель нефти ОПЕК достиг в 2019 г. рекордных показателей добычи: 4,88 млн. баррелей в день. Еще в 2014 году добыча составляла 2,96 млн. баррелей в сутки, а между вторжением США в Ирак в 2003 году и 2010 годом она колебалась от менее полумиллиона баррелей в сутки до почти 2,5 млн. До эпохи пандемии экспорт сырья тоже показывал постоянный рост. По данным Министерства нефти Ирака, экспорт сырой нефти из Ирака в августе 2019 года также увеличился до 3,6 млн. баррелей в сутки с 3,56 млн. баррелей в сутки в предыдущем месяце.
По оценкам ООН, 99% доходов Ирака приходится на нефть. Поэтому после более чем 15 лет конфликта и острой необходимости в восстановлении правительство Ирака приветствовало этот рост как успех. Но внезапно грянула пандемия коронавируса. Резкое падение цен на нефть в апреле на 70% по сравнению с началом года, серьезно повлияло на доходы Ирака.
В апреле доходы от экспорта нефти упали до $1,4 млрд. (по сравнению с$6,1 млрд. в январе), в результате чего остался дефицит в размере около $4,1 млрд. для выполнения обязательств по основным расходам на заработную плату, пенсии и содержание государственных учреждений. Снижение доходов уже вызвало заметное финансовое напряжение и вынудило новое правительство задействовать свои иностранные резервы (оцениваемые примерно в $67 млрд.), чтобы выполнять свои ежемесячные обязательства по заработной плате.
Снижение цен на нефть и коронавирус, парализовавшие внутреннюю торговлю, как ожидается, в этом году серьезно подорвут экономику Ирака. На частное потребление приходится около 60% валового внутреннего продукта (ВВП), и оно пострадает от вероятного снижения заработной платы и пособий, которые нечем платить из-за падения спроса. В результате Всемирный банк прогнозирует, что экономика Ирака сократится почти на 10% в этом году. (Михаил Вакилян, Eenergy.media/Энергетика Украины и мира)
